Ольга Васильева — о базовых основах образования, передаче школ регионам и человеческих ценностях
Сдавать ЕГЭ даже под камерами — проще, чем 6–7 экзаменов по старинке, астрономия снова возвращается в курс школьной программы, в ближайшее время в России появится 55 тыс. новых учебных мест, а школы из муниципального подчинения переходят в региональное. Об этом в интервью «Известиям» рассказала министр образования и науки РФ Ольга Васильева.
— Ольга Юрьевна, 19 августа исполнится год с момента вашего назначения на пост министра образования и науки РФ. Что вы могли бы отметить как достижения и, наоборот, что решить пока не удалось?
— Год был очень сложным и интересным. Удалось разобраться в том, что было, и понять, куда двигаться дальше. Например, Федеральные государственные образовательные стандарты (ФГОС) 2004 года были очень расплывчатыми, в них не хватало самого главного — содержания образования. Поэтому ключевой задачей стало наполнение стандартов базовыми основами образования.
Они отличаются от прежних тем, что в них прописано содержание. Хочу отметить, что 24 июля министерство завершило двухнедельное общественное обсуждение проектов новых стандартов. Мы увидели большой интерес со стороны экспертного сообщества и понимание необходимости изменений. Пользователи могли посмотреть по каждому предмету, какое базовое содержание ребенок должен знать в каждом классе с первого по девятый. К дискуссии подключились более 7 тыс. человек, практически все отзывы носили позитивный характер, и мы получили почти 200 конкретных предложений. Сейчас эти предложения детально прорабатываются, после чего проекты будут переданы на антикоррупционную экспертизу. Это важно и для учителей, и для родителей, и для самого ребенка.
Если мы создаем единое образовательное пространство, то должны создать концептуальное видение, стандарты, на основании которых пишем учебники. 1423 учебника в федеральном перечне — это немыслимо много. Много дискуссий было по поводу историко-культурного стандарта, тем не менее наши ребята идут в этом году учиться по учебникам, написанным на базе историко-культурного стандарта. Подчеркиваю, что речь идет о двух или трех линейках учебников, среди которых обязательно должны быть базовый и углубленный учебники.
Вот основные задачи в школьном образовании, которые стояли передо мной в первый год.
— Есть задачи, которые хотелось решить, но пока не удалось?
— Будучи человеком эмоциональным, я все-таки пытаюсь трезво оценивать то, что делаю. Конечно, не всё получается. Оппонентов у меня достаточно, я всегда приглашаю их к диалогу. Если вы считаете, что что-то плохо, приходите и докажите, объясните, вместе сделаем лучше.
Моя важнейшая забота — педагогическое образование, подготовка учителей, иначе мы не сможем решить всех задач. Здесь не будет революций — я только за эволюционный путь. Всё новое — хорошо забытое старое, но в новых технологических реалиях.
Это и вопросы подготовки предметной аттестации учителей. У нас есть прекрасная идея, которая очень скоро претворится в жизнь — национальная система учительского роста. Речь идет прежде всего о выстраивании системы повышения качества преподавания и подготовки учительского корпуса.
Поручение разработать систему учительского роста президент России Владимир Путин дал по итогам заседания Государственного совета по вопросам совершенствования системы общего образования, состоявшегося 23 декабря 2015 года.
В частности, необходимо сформировать национальную систему учительского роста, которая определит уровни владения профессиональными компетенциями педагогических работников, подтверждаемые результатами аттестации. Предполагается и учет мнения выпускников общеобразовательных организаций, но не ранее чем через четыре года после окончания ими обучения в таких организациях.
Задач впереди больше, чем удалось сделать.
— В ваш адрес звучат критические высказывания относительно переподчинения школ регионам. Оппоненты говорят, что в таком случае у муниципалитетов не будет мотивации привлекать дополнительные средства в учреждения.
— У нас уже есть два региона, которые работают по такой схеме, — Москва и Самарская область. В этом вопросе сами за себя говорят цифры.
Например, в Самарской области изменения позволили сократить долю расходов на содержание органов управления образованием. С 8,2% до 3,1% от бюджета отрасли. И такой примечательный показатель: за последние шесть лет в конкурсе «Учитель года России» три победителя и один абсолютный победитель — представители Самарской области.
Москва по итогам 2016 года заняла шестое место в международном рейтинге образовательных систем PISA, который считается крупнейшим международным исследованием качества образования. Эта система оценивает грамотность учащихся школ в возрасте 15 лет в чтении, математике и естественных науках.
Плюс регионального подчинения в том, что содержательная часть выстраивается жестче и четче, и финансовая сторона становится более прозрачной. Я вижу много преимуществ передачи школ регионам. Когда мои оппоненты говорят, что будет плохо, я приглашаю к дискуссии.
— Можно ли назвать успешной программу укрупнения образовательных учреждений?
— Всё индивидуально. В Москве, например, укрупнение в подавляющем большинстве случаев абсолютно обосновано. Это оптимизация управления, количество управленцев от образования сократилось на 3%, зарплата учителей поднялась, качество образования стало выше. Но мы не можем так сделать в каждом регионе. В Псковской области, например, есть школа на острове, где три ученика. Ни о каком укрупнении там речи быть не может. Ближайшая школа находится на слишком большом расстоянии, мы не можем возить детей так далеко.
— Можно подвести итоги ЕГЭ этого года? И какие изменения планируется ввести в ближайшее время?
— Результаты ЕГЭ в этом году лучше, чем в предыдущем. И это заслуга Рособрнадзора. За четыре года поменялось восприятие экзамена, пришло осознание, что это государственная итоговая аттестация, а не натаскивание на сдачу теста.
В этом году ЕГЭ сдавали 703 тыс. человек, из них 617 тыс. — это выпускники 2017 года. Нарушений зафиксировано в полтора раза меньше, чем в прошлом году. Особенно отрадно для меня то, что в этом году практически в два раза больше ребят в сравнении с прошлым годом по всем предметам преодолели нижний балл. По русскому языку количество учеников, не преодолевших минимальный порог, сократилось — в 2 раза, по истории — в 2 раза, по физике — в 1,6 раза, по литературе — в 1,5 раза, по базовой математике и географии — почти в 1,5 раза, по обществознанию, информатике и английскому языку — на четверть.
Тесты остались только в устной части экзамена по иностранному языку. В настоящее время мы обсуждаем, в каких регионах в следующем году мы вводим устную часть в девятом классе по русскому языку в качестве пилотного проекта. Через два года планируем распространить это по всей стране, и уже подготовлены необходимые рекомендации.
Эксперты бьют тревогу, потому что, по различным оценкам, у 25–45% наших детей потеряно функциональное чтение. Ребенок читает текст и не может пересказать содержание. Я полностью согласна с тем, что это большая проблема, которую нужно решать.
— Что бы вы ответили противникам ЕГЭ, отмечающим невероятное нервное напряжение у детей при сдаче экзамена?
— Люди либо забыли, сколько экзаменов они сдавали, либо они моложе тех, кто сдавал 6–7 экзаменов. Я уверена, что попроси страну сдать шесть экзаменов, будет еще сложнее.
— Говорят, что тяжело сдавать под камерами...
— Для того чтобы в Сингапуре перестали бросать окурки мимо урны, десять лет стояли камеры на улицах. У нас прошло четыре года нового формата сдачи ЕГЭ. Я считаю, что мы добились больших успехов.
Самое важное, что меняется содержание. Главное — изменить отношение к ЕГЭ как к натаскиванию. Мы учим детей, они не боятся, потому что приходят сдавать экзамены по изученному материалу. Так когда-то учили нас. Не было дикого страха. Мы вернули сочинение как допуск к ЕГЭ. Русский устный будет пропуском к ГИА в девятом классе.
Многие ссылаются на опыт прошлых лет, подготовка к трем экзаменам вызывает страх, а шесть экзаменов как будем сдавать? Нужно не заниматься натаскиванием, а учить так, чтобы учащийся мог сдать экзамен. Это тот же экзамен, только в другой форме. Но когда мы учились в школе, у нас не было такого страха перед экзаменами.
— Чем отличаются советский и российский выпускники школы?
— Трудно представить себе советского выпускника с таким информационным потенциалом, окруженного такой огромной базой во всемогущих гаджетах.
Конечно, возможности современных детей выпускнику двадцать лет назад были недоступны. Но те дети были, на мой взгляд, пытливее, более интересующиеся, потому что нужно было приложить больше сил, чтобы получить ответ на свой вопрос. Нужно было найти книгу, посмотреть, проанализировать. Такого объема готовых сочинений и всевозможных ответов не было.
Я полностью за «цифру» в образовании, но ратую прежде всего за голову. Ускорилось всё, но голова осталась и должна оставаться при любом инструментарии. Самая главная задача педагога — развить и привить желание учиться.
— Учителя на местах это понимают?
— Если человек верит в то, что делает, то он обязательно получит результат, даже если у него нет подручных материалов, но есть заряд, который он донесет до ребенка. Если ты равнодушен, тебе неинтересно, ты предметник плохой, ничего не получится.
В этом году в 15 регионах учителя готовы пройти предметную аттестацию — на знание предмета. Это будут русский язык и математика. Это не «ЕГЭ для учителей», ни в коем случае. Цель — проанализировать ситуацию вместе с регионами и выстроить систему повышения квалификации для тех, кто в этом нуждается. Я считаю, что каждый учитель обязательно должен повышать квалификацию: предметную или в другой области, но каждые три года, чтобы расти постоянно. Тогда будет результат.
Сегодня регионы активно работают над созданием крупных образовательных центров, и их создание и работа отражаются на уровне образования всего субъекта. Это Москва, Санкт-Петербург, Пермь, Киров, Тюмень, Ленинградская и Московская области, Томск, Новосибирск, Екатеринбург. Там результаты оценочных работ, в том числе международных, очень высокие.
Кроме этого, наши школьники показывают высокие результаты и на международном уровне. Речь идет о международных олимпиадах: по физике — у пятерых золото, по химии — 3 золота и 2 серебра, у математиков — золото, серебро и бронза. Это говорит о том, что многое сделано для поддержки талантливых детей. И хочется дать еще больше. Нужно вспомнить о факультативной и кружковой работе.
— Каких предметов не хватает в школьной программе?
— Многие эксперты констатируют избыточность предметов. Разговоры об увеличении или уменьшении нагрузки на ребенка, естественно, вызывают реакцию в обществе. Но есть предмет, который, по моему мнению, не должен вызывать больших споров и сомнений — это астрономия. С 1 сентября 2017 года она триумфально возвращается в школьную программу курсом в 35 часов. Парадокс: у страны, первой полетевшей в космос, в школах нет астрономии, но наши юноши несколько лет подряд занимают первые места на международных олимпиадах по астрономии.
Кроме того, я убеждена, что в школе должны играть в шахматы. Со статистикой трудно спорить. В нашей стране и за рубежом у детей, которые играют в шахматы в школе, показатели успеваемости выше на 35–40%. Эта интеллектуальная игра развивает ребенка. Важно то, что методики настолько хороши, что учитель начальных классов может совершенно спокойно сам научиться играть в шахматы и научить детей. Дети должны заниматься шахматами в школе во внеурочное время бесплатно. И также обязательно должны быть бесплатными спортивные секции, литературные кружки, музыкальные. Получается классический набор из пяти направлений. Можно говорить и о навыках предпринимательской деятельности.
— Это будет где-то рекомендовано?
— Есть внеурочная деятельность — обязательные 10 часов, которые нужно использовать. Дело за малым — нужно захотеть. Будут направляться рекомендации регионам. Кстати, в Самарской области в шахматы играют 42 школы. Тюменская область играет, Ханты-Мансийский округ играет. Огромные регионы, в которых играют повсеместно. Интерес к шахматам в обществе возвращается.
— Вы перечисляете то, что лежало в основе советского образования, утраченного в 1990-е годы вместе с воспитательным базисом.
— Правильно, образование — это воспитание и обучение. Воспитывать можно на уроках литературы, истории, внеурочных музыкальных занятиях. Ценностные вещи все-таки несет гуманитарный блок, хотя учитель химии и физики всегда привнесет их в урок — на то он и учитель. Это очень важно, с чем ребенок пойдет в жизнь.
— Насколько это соответствует вызовам сегодняшнего дня — новой технологической революции?
— Я всей душой за новые технологии. Но как «цифра» меняет человеческие ценности? Любовь, милосердие, сострадание, жалость, способность радоваться, смеяться, любовь к труду редко напрямую соотносятся с «цифрой», но имеют прямое отношение к школе. Именно там о человеческих ценностях можно говорить, если семья о них не говорит. Глубинные основы закладываются в семье, но школа всегда помогала и будет помогать ей в этом. С гордостью говорю, что в России более 9,5 тыс. бесплатных психолого-педагогических центров для родителей, где можно получить консультацию психолога, педагога-психолога. Количество таких центров растет и будет расти.
— У любого воспитателя всегда есть кнут и пряник. Каким может быть кнут в школе?
— Мое глубочайшее убеждение, что с малышами кнут не нужен. У маленького человека не должно быть хаоса. Должны быть смена деятельности и четкое представление, что он делает сейчас, будет делать через 10 минут, через 15. Объяснять, что хорошо, а что плохо, мы начинаем с рождения, поэтому жестких кнутов я здесь не вижу. И главное — любить.
В подростковом возрасте нужно объяснять, рассказывать о ситуациях, которые могут быть. Это очень сложный период в жизни. Подросток — как хрустальный сосуд.
— А в угол ставить на горох?
— Как родитель могу сказать, что горох, наверное, не наша методика. Но запреты должны быть. Что можно, а что нельзя, маленький человек должен знать с самого начала. Объяснять нужно постоянно. Понимание не приходит ниоткуда.
— Давайте от воспитательных вопросов вернемся к насущным. Где проблема строительства школ стоит особенно остро?
— Проблемы в тех регионах, где есть третья смена. Это Дагестан, Чеченская республика. Эту проблему нужно решать сию секунду — третьей смены быть не должно. Правительство выделяет 25 млрд рублей на строительство новых школ. И в этом году у нас будет 55 тыс. новых мест. В программе в этом году участвуют 57 регионов. Мы надеемся, что этот год завершим так же удачно, как и прошлый.
Дополнительно из резервного фонда нам выделили 3,8 млрд на школы в регионах Северного Кавказа. Надеемся, что будем строить дополнительные школы по программе развития Северного Кавказа. Очень важно, что школы будут с современным оснащением, прекрасными лабораториями. Это будут не просто здания, не просто стулья и столы. Строят огромные школы на 1,2—2,2 тыс. человек и совсем маленькие сельские школы.
— Как вы оцениваете уровень образования современных выпускников вузов? По мнению многих экспертов, им не так просто найти работу. Работодатели считают, что они ничего не знают.
— Молодым людям и 20 лет назад говорили, что они ничего не знают, просто времена были другими. Уровень подготовки не такой плохой, как хотелось бы кому-то представить. Конечно, мы будем делать всё возможное, чтобы он стал лучше. Нужно менять правовую основу, чтобы компания или предприятие не говорили, что обязательно нужен опыт работы, чтобы вас взяли на работу. Уже есть наработки, которые дадут возможность ребятам начать работать. Это и поддержка самых талантливых, и студенческие инновационные предприятия, и лаборатории, которые уже есть. Инновационные предприятия, которые создаются при вузах, могут продолжать работу после того, как студенты закончат учебу. Много форм работы и в рамках НТИ. У нас есть хороший опыт, который можно повторить в новых реалиях.

Источник - http://минобрнауки.рф